Рассказы про Блэкморов

В общем, это не совсем рассказы про Блэкморов. У меня есть сборник на компе, их написали 2-е участников русского форума Blackmore's Night. Никаких Ритчи и Кэндис тут нет, а есть Менестрель и Певица...но определенная параллель присутствует)

P.S. Желательно читать под ту песню Блэкморов, которой посвящен рассказ.

Давным-давно, то ли в 14-ом, то ли в 16-ом веке, жили в средневековой Стране двое интересных людей: Менестрель и Певица. История не сохранила их имён, так что я буду называть их так.
Они путешествовали вдвоём, иногда играя и с другими музыкантами, сочиняя весёлые и грустные песни...


25 Years

Под звуки колёсной лиры я вижу дорогу, уходящую за холм. В колышащемся воздухе из-за холма появляются двое - он и она - в старинных одеждах. Они идут под мерный ритм ударных, рука в руке, у него на плече - лютня, у неё за поясом - флейта.
Неожиданно, из-за холма грузно и неотвратимо выдвигается огромный трейлер, заполняя собой узкое шоссе. Тормозит, и водила в кожаной жилетке на голое тело машет паре рукой, мол, давайте, подвезу! "Нам не по пути,"- отвечают они. Трейлер, набирая скорость, уезжает, подняв тучи пыли...
И они идут, по бесконечным дорогам и шоссе. Их нагоняет крутой чёрный джип. "Эй, вам куда?"- спрашивает мужчина в костюме и чёрных очках. "Нам не по пути."
... Она просыпается с криком в убогой комнатушке придорожной гостиницы, но он - рядом, успокаивает её: "Это только сон. Солнце встало, нам пора идти."
Вечереет... На очередном перекрёстке узких дорог они встречают маленькую повозку, которую не спеша везёт каурая лошадь. Парень на повозке машет широкополой шляпой, приглашая попутчиков: "Я тоже еду на ярмарку Ренессанса!"

Wind in the Willows

- Какая замечательная песня! - мечтательно прозвенел любимый голос где-то совсем рядом.
Знаменитый Менестрель открыл один глаз и вопросительно поглядел на свою подругу, держащую в руках какие-то мятые листочки дешёвого пергамента, исписанные вкривь и вкось строчками и значками нот.
- Знаешь, я хочу включить её в наш репертуар! – сияющее личико Певицы одарило его улыбкой. – Там и слова хорошие, и мелодия! Думаю, ты без труда её сыграешь.
- Ты о какой песне? – сонно спросил он.
- О той, которую вчера играли эти бродяги из Ноттингем-шира! Они собирались сегодня уехать в сторону Йорка, и я выпросила у них текст и аккорды. Мы же всё равно едем в Лондон, так что они были не против, если мы увезём их песню туда!
- Ммм... кажется, они играли несколько песен... ты все выпросила?!
- Нет, что ты! Только одну, зато самую лучшую! – Певица поднялась с края кровати и протанцевала по гостиничной комнате, напевая, - “With the wind in the willows The birds in the sky There's a bright sun to warm us wherever we lie...”
- Хм, неплохо, - согласился Менестрель вставая. Взял со стула лютню, сел на край кровати и по памяти воспроизвёл мелодию. Проглядел внимательно листочки с нотами, выбрал нужную тональность и сыграл для начала куплет и припев. – Попробуем. Пой.
- Слушай, - совершенно неожиданно возразила она. – А почему пою только я?
- А кто же ещё? – естественно удивился он. – У тебя лучший голос на этой земле, поэтому ты и поёшь наши песни!
- У тебя, между прочим, тоже есть голос, – ехидно улыбнулась Певица. – Иначе чем бы ты разговаривал? И слух у тебя получше моего будет. Давай-ка, не ленись, дорогой, спой хоть разок, а то, что это – всё я, да я!
- Хэй, полегче, милая! За меня поёт моя лютня! – Менестрель выразительно помахал инструментом. - Я думал, мы справедливо распределили обязанности: с тебя – стихи, с меня – музыка, ты поёшь, я играю.
На некоторое время в комнате воцарилось молчание, нарушаемое только тихими звуками лютни, струны которой выводили новую мелодию под рассеянными пальцами хозяина. Песня ему определённо понравилась, но ПЕТЬ САМОМУ?!..
- Эту песню придумали не мы, так? – она присела на корточки, оперлась о его колени и заглянула в лицо. – Почему бы не спеть её вместе? Уверена, что у тебя хорошо получится. Я слышала, как ты подпеваешь своей лютне, - тут то же самое, только словами и погромче...
- Вместе? – с сомнением повторил он, но тут же замотал головой, - Ни-за-что!
- Неужели, ты боишься? – удивилась Певица и вкрадчиво продолжила: - Это ведь совсем не страшно! Я же как-то справилась со своей стеснительностью, и ты сможешь!
- Я не боюсь! – возмутился Менестрель. – У меня некрасивый голос, его никто не захочет слушать! Как только я это сделаю, вся торговая площадь в ужасе разбежится, забыв о делах!
- У тебя тоже хороший голос, уж поверь мне – крупному специалисту! – она уже поняла, что его надо просто поуговаривать, села рядом и обняла его за плечи. – Лично мне он очень нравится... Потом, я же не заставляю тебя петь весь наш репертуар! Всего одну песню, даже половину! А вдруг тебе понравится? – он только отрицательно дёрнул подбородком. – Ну, хорошо, тогда сделай это хотя бы один раз!.. Ради меня... пожалуйста...
- Ну, хорошо, - он страдальчески закатил глаза, вздохнул и был награждён горячим поцелуем. – Как там это поётся: As I went a walking One morning in spring...
Лютня отозвалась мелодичными переборами...

Where are We Going from Here

В том городе они пробыли совсем недолго: стражники выгнали их с площади после первых трёх песен, а потом и вовсе выдворили за городские ворота. Так приказал губернатор, который совсем не любил музыку и запретил её исполнение в публичных местах. Компания бродячих актёров, к которой двое примкнули недели три назад, попала под горячую руку начальника стражи и тоже оказалась без заработка. "Хоть бы кто-нибудь предупредил!" – в сердцах плюнул старший из труппы, хлестнул вожжами тощую клячу, и театр на колёсах укатил по разбитой восточной дороге, оставив бывших попутчиков у ворот.
"За ними – нельзя, после актёров нам уже ни в одной деревне не будут рады," – думал он, грея в ладони её озябшие пальцы. "Значит, пойдём по южному тракту, он ведёт к морю..."
Музыканты свернули на обходную тропинку, что тянулась вдоль крепостного рва и соединяла две широкие дороги.
- Куда мы теперь пойдём, милый? – негромко спросила она, глядя сбоку на его профиль. Чуть помедлив, он ответил:
- К морю. Мы пойдём к морю, хорошо?
- Замечательно! – улыбнувшись, кивнула она и шмыгнула носом.
- Это ещё что за безобразие?! – Менестрель остановился, нахмурившись грознее туч над их головами. Скинул с плеч котомку, достал свой тёплый зимний плащ и накинул спутнице на плечи. Проворчал: - Ещё не хватало, чтобы ты простудилась и потеряла голос... Пойдём чуть быстрее, согреешься на ходу.
... До леса оставалось около мили, когда дождь всё-таки начался. Холодный осенний ливень вместе с порывом северного ветра хлестнул путников по спинам. Они ещё ускорили шаг, но всё равно сильно промокли, покуда им удалось найти укрытие – маленький домик лесничего.
Заброшенная хижина оказалась совсем старой, крыша протекала в нескольких местах, но очаг сохранился, и возле самой двери нашлась стопка чудом не отсыревших поленьев. Изрядно повозившись, мужчина развёл огонь, мокрую одежду повесил вокруг очага, набрал в маленький котелок дождевой воды и повесил над пламенем. Сел рядом с Певицей в углу, где на некотором возвышении лежала куча сухого лапника и сена, заменявшая в сторожке кровать.
- Мёрзнешь? – почти утвердительно спросил он, обнял её за плечи обеими руками. – Сейчас поедим, сделаю тебе горячий бальзам, у меня ещё полбутылки осталось...
Ужинали ломтиками вяленого мяса с хлебом, запивая отваром из цветков ромашки. После горячей воды, смешанной с бальзамом, Певицу быстро сморил сон, и двое легли, постелив на сено один плащ и укрывшись другим.
Менестрель долго не мог уснуть, слушая её неровное дыхание и стук дождя по ветхой крыше. В памяти возникали отрывки из его жизни, яркие, наполненные подробностями. Он вспомнил, как встретил её, услышал, как она поёт... и как, узнав, что он – бродяга, и собирается уходить, она улыбнулась и спросила:
- А куда мы пойдём?..

Streets of London

- Не пойду, - он покачал головой и, наклонившись, демонстративно снял левый сапог. – Чего я там не видел? Город как город, ну, несколько больше и грязнее прочих... и к тому же я здесь уже четвёртый раз, - с этими словами он стянул правый сапог и вытянул ноги к камину. Его спутница вздохнула, понимая, что спорить бесполезно, накинула плащ и вышла из гостиничной комнаты.
Широкая улица встретила её цокотом копыт и грохотом колёс по булыжникам мостовой, криками продавцов-разносчиков, гулом голосов прохожих, скрипом дверей... Вчера вечером, когда двое музыкантов миновали городские ворота на телеге фермера, который согласился их подвезти, Город был намного тише, но всё равно слегка оглушил Певицу, почти всю жизнь проведшую в провинции.
Пасмурный день давно перевалил за середину, когда она вышла на прогулку, дома и улицы были словно осыпаны ровным тусклым светом без теней и казались нереально большими. В одном доме она насчитала аж шесть этажей! Девушка шла не торопясь, разглядывала вывески и витрины магазинов, но стеснялась войти, сворачивала с одной улицы на другую, если ей казалось, что там может быть что-то интересное. Широкие грязные улицы сменились узенькими и чистыми, где между опрятными домиками то тут, то там попадались небольшие сады, огороженные живой изгородью, а в них скрывались увитые растениями беседки и пестрели цветочные клумбы...
Только тогда, когда ноги Певицы загудели от усталости, а потемневший воздух осветили редкие фонари возле домов, она поняла, что заблудилась, и не знает даже, куда возвращаться, ибо не запомнила названия гостиницы. В довершение этих бед, от серой стены неказистого дома отделились два силуэта и заступили провинциалке дорогу. Она повернулась, чтобы уйти, но там уже стоял третий, расставив руки, будто приглашая. Девушка замерла на месте, не зная, как поступить, но тут раздался звук смачного удара, и один из хулиганов упал. Второй успел обернуться, и следующий удар из темноты сломал ему нос. Третий очень быстро оценил ситуацию и предпочёл сбежать.
- Так я и знал, что ты обязательно влипнешь в историю, - раздался из вечерних сумерек родной голос. – Ещё и заблудилась, конечно же.
- О, боже мой! Это ты! – она повисла у него на шее, потому что ноги её совсем ослабели. – Ты спас меня! Как же ты меня нашёл?!
- Совсем не обязательно записывать меня в божества, - проворчал Менестрель, обнимая спутницу, хотя по голосу было ясно, что он польщён и доволен. – Я просто следил, чтобы ты не сбежала с моими двумя шиллингами и шестью пенсами.
Она рассмеялась от облегчения: не будет же он, в самом деле, признаваться, что переживал за неё. Двое шли в обнимку, то появляясь в свете фонаря, то исчезая во мгле.
- Таков большой Город: днём у него одна жизнь, ночью – другая, - наставительно говорил он. – Здесь всё не так, как должно быть, всё не такое, каким кажется... Тебе ведь понравилось сперва?
- Да, - негромко ответила она.
- Когда я сюда попал впервые, лет в двадцать, мне тоже понравилось здесь. И я точно так же влип, как ты сегодня...
Она виновато уткнулась лбом в его плечо, потом коснулась губами шершавой щеки, но тут музыканты свернули с тихой улочки и оказались возле широкой реки. Яркими огнями сиял в ночи огромный замок на том берегу, россыпью фонарей повис над рекой длинный мост, разноцветными искрами плыли по реке суда и лодки, и всё это двоилось, отражаясь в чёрной глади воды.
- Как красиво! – восхитилась Певица.
- Угу, - отозвался Менестрель. Увидел фонарик извозчика, помахал ему рукой и, когда тот подъехал, спросил:
- Знаешь, где гостиница "Генрих Четвёртый"?
- Да, сэр! Один шиллинг, сэр!
- Садись, дорогая, поедем "домой", отдыхать. И – с тебя шиллинг!

Home Again

Морозный воздух начал темнеть, потому что небо плотным слоем укрывали хмурые облака. По рыхловатому снегу лесной дороги неспешно рысила каурая лошадка, запряжённая в крытую повозку на санях. На козлах сидели двое. Левой рукой он держал вожжи, а правой обнимал её за плечи, заодно укрывая полой тёплого плаща. Из-за очередного поворота появился указатель.
- Итенвар-виллидж, - прочла она. – Странно, на нашей карте нет деревни с таким названием...
- Карта устарела, - буркнул он, чуть улыбаясь краешком рта.
Тем временем вдоль дороги потянулся высокий плетень, за которым виднелись небольшие домики с черепичными крышами, кирпичными трубами печей и каминов, маленькими окнами... Из нескольких труб шёл дым, а в одном доме ярче всех светились смешные выгнутые окошки. Уставшая лошадь сама свернула в открытые деревенские ворота, понимая, что там, где пахнет дымом и выпечкой, её могут согреть и покормить. И, едва лишь повозка оказалась на деревенской улице, как в сгустившихся вечерних сумерках вспыхнули разноцветные фонари.
- Ой! – засмеялась Певица. – Какое чудо! Как красиво! Кажется, это очень необычная деревушка, - даром что её нет на карте.
- Угу, - Менестрель явно не спешил раскрывать свои секреты.
Они подъехали к приглянувшемуся дому, и в ту же минуту дверь дома открылась, и на крыльцо вышли двое молодых людей: один повыше, светловолосый, другой пониже ростом, с тёмно-русыми волосами.
- Добро пожаловать, - приветствовали они гостей.
– В нашей деревеньке нет гостиницы, поэтому вы можете остановиться у нас с братом, - сказал один, подавая руку Певице и помогая ей слезть.
- Пойдёмте, сударь, я покажу, где можно поставить лошадь и повозку, - сказал другой, угостив животное сухариком.
Когда Менестрель с хозяином вошли в дом, Певица уже допивала свою кружку горячего медового напитка, сидя в кресле у камина. В руках Маэстро, снявшего плащ и поставившего лютню в чехле у стены, тут же оказалась большая глиняная кружка с горячим глинтвейном. Только отпив едва ли не половину, Менестрель заметил, что в полумраке большой гостиной комнаты, на диване и за большим столом сидят ещё несколько человек - юношей и девушек. Один из хозяев поднял свою кружку и сказал:
- Благословен путь, что привёл вас сюда. Мы рады всем гостям, но надеемся, что вы будете чувствовать себя здесь, как дома! – и незаметно подмигнул Менестрелю.
- Спасибо, - кивнул тот и позвал Певицу: - Ты, вроде бы, хотела есть? Тогда садись к столу.
Он ел молча, поглядывая из-под вьющейся чёлки на непритворно радостные лица присутствующих, зато она не столько ела, сколько спрашивала: "А это как называется? Как вкусно! А это что? Это вы сами пекли? Можно ещё кусочек? А "сибитень" это из Сибири, да??" Наконец, она спросила:
- А что это за место? Его нет на нашей карте. Лес есть, за лесом, вроде, какая-то Корон-виллидж, за ней – город... а Итенвар... – тут она заметила, что все присутствующие старательно отводят взгляды. После некоторого молчания кто-то ответил:
- Это особенное место, леди. И мне бы не хотелось сейчас рисковать, называя вещи своими именами... в присутствии Хозяина, - парень в синей безрукавке помолчал и добавил: - Думаю, Маэстро сам объяснит вам, если захочет...
Пару секунд Певица удивлённо смотрела на говорившего, потом повернулась к своему спутнику и увидела на его лице довольную улыбку человека, чья шутка удалась.
- Так вы сговорились! – с притворным возмущением накинулась она на него. – Не буду петь, пока ты мне всё-всё не расскажешь!
- Потом, потом, - посмеиваясь, отмахивался он, - если я начну тебе всё-всё рассказывать, пройдёт несколько лет... не моей же болтовнёй благодарить за гостеприимство этих милых людей...
Камин жарко пылал, потрескивая, угольки вылетали из огня, пытаясь посмотреть на мир за каминной решёткой, но отскакивали обратно. Менестрель настраивал лютню, стоя возле стула, на который села Певица. Сегодня был необычный вечер. Они пели в придорожных трактирах и в богатых дворцах, они пели на широких площадях и деревенских улицах, но нигде ещё его бродяжья душа не ощущала себя так уютно. Как дома. Он действительно чувствовал себя дома. Пряный запах дыма и домашней выпечки. Тёмные деревянные потолочные балки. Тёплые стены и окна с переплётным остеклением. Не раздражали любопытные взгляды собравшихся, – Маэстро видел в них искреннее восхищение и даже любовь.
- Здесь так уютно, - донёсся до его сознания её радостный голос. – Я действительно чувствую себя, как дома! И даже немного лучше, чем дома, - Певица рассыпала серебристые звуки колокольчиков с маленького бубна, посмотрела на Менестреля, и тот словно бы в ответ повёл знакомую мелодию...
- I've been many places
I've traveled 'round the world
Always on the search for something new
But what does it matter
When all the roads I've crossed
Always seem to get back to you…
Old familiar faces
Everyone you meet
Following the ways of the land
Cobblestones and lanterns
Lining every street
Calling me to come home again...
А припев, к её удивлению и к его удовольствию, пели все, кто был в тот волшебный вечер в доме с выгнутыми окошками, и хлопали в такт бубну:
- Dancing in the moonlight
Singing in the rain
Oh, it's good to be back home again!
Laughing in the sunlight
Running down the lane
Oh, it's good to be back home again!
Потом были другие песни, гости и хозяева пели вместе, запивали тосты глинтвейном и сбитнем, убрав стол со стульями, плясали под весёлый перезвон струн и колокольчиков, один из деревенских даже подыгрывал Маэстро на своей гитаре...
Луна, выглядывая в просветы меж тучами, смеялась беззвучным сиреневым смехом, и люди забыли о времени и усталости... пока светило не ушло с небосвода. Почти все разошлись по своим домам, прощаясь с Менестрелем и Певицей, и те, едва забрезжил рассвет, уехали, словно растворились в морозной утренней дымке, как два привидения... оставив в памяти жителей Итенвара след, какой оставляет порой зыбкий утренний сон...
- Ты обещал, - напомнила она ему. Он вздохнул, укрыл её плечи полой своего тёплого плаща и заговорил:
- Был на свете Чёрный Король, в душе которого с детства жила самая прекрасная музыка эпохи Ренессанса...
Начинался день. Первый день Нового года...

I Think it's Going to Rain Today

Лето заканчивалось. Солнце всё чаще пряталось за тучи, фермеры и крестьяне спешно убирали урожай, а дожди сгоняли купцов в гостиницы. Начиналось самое прибыльное время – в начале осени музыкантам всегда удавалось заработать больше обычного. Но в этот раз им не повезло: Менестрель очень неудачно упал и, спасая драгоценную лютню, сильно вывихнул левое запястье. "Пустяки!" – отмахнулся он, но на первом же постоялом дворе едва не взвыл в голос от боли, попытавшись взять аккорд. Выступление сорвалось, и Певице пришлось оплачивать еду и кров монетой из заветного мешочка, куда откладывались деньги на зиму...
Покуда двое дошли до ближайшего городка и нашли лекаря, повреждённое запястье распухло, причиняя боль при каждом движении. Лекарь же сперва потребовал денег, но, убедившись, что бродяги могут оплатить его услуги, быстро вправил вывих и наложил тугую повязку.
- Нет-нет, что вы! Какая лютня?! Никакого движения как минимум месяц! Только покой и тепло! – доктор, похоже, всерьёз переживал за здоровье пациента.
Выйдя на улицу, двое музыкантов невесело переглянулись и отправились искать ночлег подешевле. Устроившись, они сперва молча сидели на широком низком топчане в тесной комнатушке под самой крышей гостиницы. Вместо одной из стен была широкая каминная труба, от которой веяло теплом, а на грубо сколоченном табурете горела одна свеча. Менестрель чувствовал, как постепенно уходит колючая боль, Певица, едва касаясь чистого полотна повязки, погладила его руку:
- Всё образуется, ты быстро поправишься, любимый, - улыбнулась, глядя в его сурово-печальное лицо. – Тебе надо сперва выспаться, ты же почти не спал последние дни... а завтра мы что-нибудь придумаем, обязательно.
Она помогла ему снять камзол и сапоги, развернула тонкое одеяло, лежавшее на краю топчана, но тут мужчина поймал её здоровой рукой и привлёк к себе. В его потеплевшем взгляде искрилась нежность, чуть помедлив, он крепко поцеловал подругу, лёг, вытянувшись на спине, и уснул прежде, чем она укрыла его одеялом.
Его спутница ещё посидела возле него, любуясь в неверном свете свечи родными чертами, потом поднялась, аккуратно, чтоб не звякнул, взяла бубен и дудочку, и вышла на лестницу. Спустилась в общий зал, где уже собрались успешно торговавшие весь день крестьяне и заезжие купцы. Спросила хозяина, тот кивнул, разрешая играть и петь.
Сперва все слушали дудочку, но довольно быстро занялись своими разговорами. Петь в таком шуме без аккомпанемента оказалось невозможно. Девушка приуныла, но тут её посетила авантюрная идея. Попросив у недоумевающего разносчика пару десятков пустых бутылок и воду, она расставила сосуды в ряд и, доливая воду, на слух устанавливала ноту звучания бутылки, постукивая по ней длинной лучинкой. Добившись нужного результата и немного потренировавшись, Певица взяла пару оловянных ложек и для начала сыграла гамму из 20ти нот. Снизу - вверх, потом сверху - вниз.
Посетители дружно обернулись на звук. Девушка отзвенела более сложную гамму двумя ложками, чем вызвала бурный восторг всех присутствующих, которым новая забава явно пришлась по вкусу. Поразвлекав их разными гаммами, исполнительница освоилась со своим новым "инструментом", добавила бубен, положив его рядом на стол, и спела известную балладу, аккомпанируя себе на бутылках.
Успех превзошёл её самые смелые ожидания: на столик 20ю сосудами посыпалась река серебра, в которой рыбками мелькали золотые монеты. Постояльцы требовали ещё, Певица исполнила ещё с десяток песен и, очаровательно улыбаясь, собралась удалиться, но присутствующие подняли такой шум... что разбудили Менестреля. Тот, не обнаружив спутницу, спустился узнать, в чём дело. Услышав, что от неё требуют песен, он слегка удивился, но не подал и виду. Молча встал возле её столика, положив здоровую руку ей на плечо, и в общем зале быстро стало тихо.
- Уже поздно, - негромко произнёс он. – Но разве мы можем отказать этим джентльменам в хорошей песне? Мы, конечно же, споём, но на сегодня это будет последний номер, - и слегка поклонился.
Девушка одарила своего защитника благодарным взглядом, поднялась из-за стола и, полуприкрыв глаза, запела в почти полной тишине:
- Broken windows and empty hallways, a pale dead moon in a sky streaked with grey. Human kindness is overflowing, and I think it's going to rain today...
Когда в середине песни она добавила немного бутылочного звона, похожего на шум дождя, Менестрелю стоило гораздо большего труда делать вид, что не удивлён...
Через пару дней, вечера которых были наполнены звоном дутого стекла, музыканты переселились в просторную комнату с камином, нормальной кроватью и столом. И ещё почти месяц у хозяина гостиницы чуть ли не каждый вечер собирался полный зал желающих послушать красивый голос и необычный "инструмент"...

No Second Chance

Он вернулся из соседнего трактира, где купил ужин на двоих, но остановился на пороге, увидев бледную спутницу, застывшую посреди комнаты. Перед ней стоял на коленях богато одетый мужчина средних лет, который обернулся на скрип отворяемой двери. Помрачнев, поднялся с колен, окинул вошедшего неприязненным взглядом и надменно процедил:
- Этот? Он же старик! Неужели тебе нравится... – договорить он не успел, свалившись на пол от крепкой оплеухи, которой наградил его Менестрель.
- Извольте покинуть помещение, - ледяным тоном произнёс он. – Я платил за двоих, поищите себе другую ночлежку.
- Ты! – зарычал незнакомец, пятясь к двери, - Да я сейчас куплю эту гостиницу вместе с хозяином, что бы получить удовольствие – вышвырнуть тебя отсюда! Она – моя! Понял, ты! Она меня любит!
Музыкант вопросительно поднял брови и оглянулся на Певицу. Та отрицательно мотнула головой и вдруг испуганно ткнула рукой в сторону двери. Лютнист мгновенно присел, и удар кинжалом пришёлся в пустоту, отчего богатей со всего размаху шлёпнулся, роняя оружие. Не дожидаясь, пока он встанет снова, Менестрель просто схватил незваного гостя за ноги и выволок на лестницу, где позволил подняться и пинком отправил кувыркаться по ступенькам.
Девушка кинулась к спутнику, едва тот закрыл дверь, но он, отстранившись, внимательно посмотрел в её покрасневшие глаза.
- Ну, и кто это?
- Он... уже никто. Давно уже, - Певица выдержала тяжёлый взгляд. Вздохнула. – Земляк. Когда-то я думала... что люблю его, а он даже обещал жениться на мне, когда я вырасту... Но мы с матерью уехали, а вскоре я узнала, что он женился... Я уже и забыла, что был такой, - она подняла оставленный кинжал, решительным движением воткнула его в столешницу. – Надо уходить. Он теперь – богатый купец, он не отступится, будет преследовать меня и вредить тебе. Я сказала ему, что второго шанса у него не будет, но, похоже, он не понял. Прошу тебя, - она шагнула к музыканту, умоляюще глядя на него, - уедем прямо сейчас! Я боюсь... за тебя...
Последние слова она произнесла совсем тихо, сквозь слёзы видя, как на его мрачном лице сурово сдвигаются брови. Потом сильные руки крепко обняли девушку, и любимый голос твёрдо прозвучал возле её уха:
- Я тоже не дам ему второго шанса.

... Еда в закрытых глиняных горшочках ещё не остыла, когда двое выскользнули за городские ворота, которые бдительная стража закрыла на ночь за их спинами. Неиспользованную трёхдневную плату за комнату они оставили хозяину гостиницы, попросив того молчать хотя бы пару дней об их отъезде...

Past Times with Good Company

- Я – Смауг Ужасный! Ещё ни один смертный не ушёл от меня живым! Приготовься к смерти! – взревел дракон.
- Твоя смерть наступит раньше! – воскликнул рыцарь в сияющих доспехах. – Я поклялся освободить прекрасную Эарвин! – взмахнув мечом, он отрубил дракону голову, встал ногой на поверженного врага и позвал:
- Принцесса Эарвин! Ты свободна! Я, Рагор-бродяга, победил дракона!

- Смотри, они совсем, как живые! – улыбнулась Певица, глядя на кукол Рыцаря и Принцессы, обнимающихся под навесом Мастера-Кукольника. Менестрель ничего не ответил, но на его лице было написано: "Конкуренция." Мимо проходили празднично одетые горожане, бросая равнодушный взгляд на балаганчик, и только несколько юных сорванцов радовались победе над драконом.
- Давай, поможем ему? – попросила девушка своего спутника. Тот воззрился на неё в недоумении. – Ну, сыграем что-нибудь весёлое, просто, чтобы привлечь внимание. И тогда люди увидят, как тут интересно!
- Кхм! – нахмурился он, но она посмотрела на него таким просящим взглядом, что он вздохнул. – Сперва поговорим с Мастером.
Действие закончилось, и музыканты зашли за ширму, огораживающую закулисье. Старый Кукольник бережно складывал отыгравших "актёров" в большой сундук. Увидев посетителей, он улыбнулся:
- Я знаю вас. Года полтора назад видел ваше выступление в Столице. Мне очень понравилось! Вот, - Мастер не глядя сунул руку в сундук и достал двухфутовую светловолосую куклу в бордовом платье. Следом извлёк куклу в чёрных одеждах, шляпе и с маленькой лютней в руках.
- Какая прелесть! – обрадовалась Певица, и даже её спутник не смог сохранить привычную невозмутимость. – А мы как раз хотели Вам помочь, Мастер! Ну, хотя бы привлечь зрителей, - засмущалась она. Старик внимательно посмотрел на неё, потом – на него. Менестрель кивнул.
- Что ж... можно попробовать. Расскажите немного о себе, а то - слухами земля полнится...
Через час один из мальчишек, ожидавших продолжения спектакля, звонко возвестил почти на всю площадь:
- Спешите видеть! Только один раз! Настоящие живые куклы! Больше вы нигде такого не увидите и не услышите! – и засунул мелкую серебряную монетку за щёку.
Первые прохожие остановились, привлечённые красивым звуком лютни, что держала в руках двухфутовая кукла в чёрном. Все без труда узнали мелодию известной Королевской Баллады, но тут из-за кулис вышла светловолосая девушка в бордовом платье с маленьким бубном в руке. Менестрель остановился, а Певица повела задорный ритм, на который снова зазвучала Королевская Баллада, став более весёлой.
Толпа любопытных, собравшихся вокруг балаганчика, забыла, что смотрит на умело сделанных кукол, и начала подпевать звонкому голосу девушки и хлопать в такт балладе, которая превратилась в застольную песню. Слух о живых куклах мигом облетел базарную площадь, и за полчаса маленькие музыканты заработали столько, сколько у настоящих получалось за месяц.
- Пожалуй, на сегодня хватит, - проворчал Менестрель и поклонился. – Благодарим вас, леди и джентльмены, за внимание.
- До свидания! – рассыпала звон бубенцов Певица, - Увидимся в другой раз! – с этими словами двое удалились за кулисы под дружные аплодисменты публики.
Они наотрез отказались взять хотя бы часть денег. "Наймите помощников. А хоть бы и музыкантов!" – посоветовала девушка, а её спутник взял только одну мелкую серебряную монетку и, попрощавшись, увёл за собой подругу.
Мастер-Кукольник долго смотрел на пару "актёров", потом вздохнул:
- Кто знает? Может, вы оживёте ещё раз...

Play, Minstrel, Play

Первый день в том городке прошёл вполне успешно: музыкантов угостили в таверне, заработанных денег хватило и на гостиницу, и на новый плащ для Певицы. На следующее утро хозяин постоялого двора сказал, что полгорода ждёт их выступления на рыночной площади. И действительно: к их приходу, возле небольшого возвышения у стены одного из домов, окружающих площадь, собралось довольно много народу. Неожиданно, девушка почувствовала себя неуютно, обернулась к спутнику, но тот лишь пожал плечами и начал играть.
Серебристые звуки лютни поплыли над толпой, слетая со струн, звенящих под умелыми пальцами. Чистый голос вплёлся в это невидимое кружево, возносясь к высокому шпилю ратуши... Песня закончилась, и в краткое мгновение тишины вдруг раздался визгливый женский крик:
- Ведьма!! Она околдовала моего мужа!
- Точно, ведьма! – тут же отозвалась другая торговка. – Мой весь вечер только об ней и говорил!
- Она – ведьма! Теперь понятно! А у меня вчера ребёнок заболел! Ведьма виновата! – наперебой закричали люди, потрясая в воздухе кулаками.
Менестрель перевесил лютню за спину, сам встал так, чтобы загородить собой подругу, ставшую белее мела. Страсти меж тем разгорались не на шутку:
- Как есть ведьма! Разве ж можно так петь?! – Да не виновата она вовсе! – Это она тебя заморочила, вот ты и заступаешься! Окстись! – А этот-то! Ишь, сычом глядит! – И он с ней – одна чёртова шайка! – Что вы, в самом деле? Они просто музыканты. – Заткнись! Где это видано, чтоб из обычной бренчалки такие звуки делать?! – Точно! Они продали души дьяволу! – А ту, их! Выгнать нечисть из города! – Нет! На суд их! – Сразу вешать надо! – кричали в толпе, постепенно сужая кольцо вокруг странников.
Лютнист сжал кулаки в бессильной ярости, не позволяя гневу отразиться на лице. Он чувствовал пальцы девушки, вцепившиеся в его плечи, и уже приготовился дорого отдать свою жизнь, но тут...
Никто не заметил, когда на площади появился пожилой мужчина, одетый в добротную, но видавшую виды одежду. Полноватый, битая сединой борода, нечёсаные полуседые волосы перехвачены скрученной в жгут тряпицей, бывшей некогда красной, - незнакомец достал из футляра на поясе две блестящие трубочки, соединил их, поднёс к губам...
И площадь замерла, очарованная колдовским мотивом. Даже лошади, стоявшие у привязи, перестали громко фыркать. Только двое музыкантов оказались не заворожёнными красивой мелодией. Менестрель нашёл в толпе лазейку между оцепеневшими горожанами, и потянул за собой Певицу, стараясь не задевать людей.
Выбравшись, двое увидели своего избавителя и поспешили к нему. Тот улыбнулся глазами, не прерывая музыки, кивнул, приглашая следовать за собой. Только свернув за угол дома, Флейтист перестал играть, вытер со лба пот рукавом.
- Лучше побыстрее отсюда уйти, - посоветовал он, пожав руку лютниста и получив благодарный поцелуй в щёку от его спутницы. – Если вас увидят снова, то всё вспомнят и погонятся.
Музыканты покинули город втроём, заплатив заезжему фермеру за место в его кибитке. Певица уже успокоилась, отлипла от Менестреля, к которому испуганно жалась, ожидая погони, и, похлопав на нового знакомца длинными ресницами, невинным голосом осведомилась:
- А Вы, случайно, в Гаммельне не бывали? Проездом так, а?
- Бывал, бывал, как же, - добродушно рассмеялся тот. – Жил-то я по молодости, совсем в другом городке... Но та история с крысами изменила мою жизнь. С тех пор я и путешествую.
- Флейтист из Гаммельна, - задумчиво произнесла девушка и незаметно толкнула своего спутника в бок.
- Если хочешь, пойдём с нами, - сказал он. – Мы будем рады твоей компании.
- Хм... раз уж так вышло, не откажусь, - крысолов поправил повязку на голове. – Только вряд ли смогу долго составлять вам компанию: у меня ведь свои дороги...

Loreley

Сразу, после удачного выступления Маэстро поделил заработанное и отпустил музыкантов погулять по городу и отдохнуть, уговорившись встретиться вечером в гостинице "Эдвард Второй". Ярмарка была в разгаре, нарядно одетые горожане и купцы запрудили площадь вокруг ратуши, но Певица как-то умудрялась проскальзывать от одного прилавка к другому, да ещё и таскала за собой спутника. Тот безропотно терпел, ибо у неё сегодня случился день рождения, поэтому ворчание и хмурое выражение лица он прямо с утра оставил в сумке. Да и – разве можно было без улыбки смотреть на искры радости, что рассыпала вокруг себя его подруга?!
- Ты только взгляни – какая прелесть! А такое ты видел? Видел, да? Ой, что это?! Из-за Южного моря? Просто чудо! А померить можно?.. Милый, погляди: мне идёт? Правда? Что, можно и купить?! Я тебя обожаю! А там что такое? – она болтала почти без перерыва, восторженно ахая, умиляясь и очаровательной улыбкой сбивая цены втрое у продавцов-мужчин.
Менестрель поймал себя на мысли, что когда-то и сам был словно околдован её улыбкой и голосом. И, хотя с тех пор прошло довольно много лет, это колдовство никуда не исчезло. Даже если она позовёт его идти через горы, в дикие северные земли, он, скорее всего, согласится, потому что ради неё готов... ну, почти на всё.
- Как-то ты странно улыбаешься, - вернул его к действительности лёгкий толчок в плечо. – Как-будто задумал совершить геройский подвиг, но забыл дома носовой платок! – она смеялась, хитро глядя на спутника.
- Угадала, - против обыкновения, согласился он. – Я геройски донесу все эти покупки до гостиницы. Но не скажу, до какой!
Так, смеясь, музыканты выбрались из уже редеющей толпы и повернули в сторону своего пристанища, когда неподалёку раздался дребезжащий голос:
- Люди добрые! Помогите слепому дойти до постоялого двора! – невысокий старик в заплатанных обносках беспомощно опирался на длинный посох обеими руками.
- Я помогу, дедушка, - Певица взяла слепца под локоть, - Куда Вас проводить?
- Милая девушка, какой красивый у тебя голос! И доброе сердце, - заулыбался, подняв к небу выцветшие серые глаза, старик. – Идти-то не далеко, да позволит ли твой господин?
- А мне сегодня всё можно, - обменявшись с Менестрелем ехидными взглядами, усмехнулась солистка.
- Так, верно, у тебя нынче именины? – догадался слепой. – Поздравляю, красавица! А мне бы до гостиницы "Эдвард Второй" добраться, - вот было бы замечательно!
- Мы туда и идём, - слегка удивившись, подтвердила она, ведя нищего под руку.
- Ах, какой, всё-таки, необычный голос! Я всего лишь раз в жизни слышал подобный голос, ещё совсем молодой был, может, чуть постарше тебя, юная леди...
- Расскажите, дедушка, - сгорая от любопытства и смущения, попросила Певица.
- От чего ж и не рассказать добрым людям хорошую историю? И вам развлечение, и мне облегчение... Был я наёмником, воевал под разными знамёнами, добрым мечом добывая хлеб насущный, - будто настоящий сказочник, начал рассказывать слепец. И случилось мне как-то в чужих далёких краях перед важным боем сон увидеть. Явилась мне дева прекрасная, глаза, будто острая сталь сверкают, а голос её околдовал меня силой и чистотой. Спросила она, хочу ли я услышать её песню? "Да," - ответил я, ибо нужнее воздуха стал мне её голос... Проснулся я, но не услышал ни рогов, трубящих атаку, ни лязга мечей о сталь доспехов, ни свиста стрел, - слышал я только чарующую и яростную Песнь, что звала меня убить. Убить того, кто отверг когда-то любовь прекрасной Лорелэй...
Старик помолчал, медленно шагая, одной рукой опираясь на посох, другой – на руку Певицы, которая с нетерпением ждала продолжения рассказа. Даже Менестреля заинтересовала эта история, - ведь он понимал, о чём говорит бывший наёмник.
- Когда же Песнь закончилась, я стоял в кругу своих соратников, кричавших мне: "Виват!" Оказалось, что я, очарованный Песней, убил старшего военачальника неприятелей, и его войско бежало с поля боя... Меня, конечно, наградили, но я ушёл бродить по свету, ибо не мог найти покоя и надеялся где-нибудь услышать её голос... да, голос Лорелэй... И вот, наконец, сегодня я услышал, как ты поёшь, юная леди, - бродяга повернул к ней улыбающееся, будто помолодевшее лицо. – И не было человека счастливее меня на этой людной площади!.. Да простит мне эти слова твой господин...
- Ты прав, старик, - отозвался Менестрель, потому что его подруга растерянно молчала, не зная, что сказать. – Её голос стОит того, чтобы обойти полсвета. Я знаю.
Поймал её удивлённую улыбку и добавил:
- Сегодня вечером в общем холле этой гостиницы мы будем играть последний раз, а завтра уйдём из города. Думаю, ты сможешь услышать пение моей доброй госпожи...

Be Mine Tonight

Их путь снова лежал на север. Прибившись к купеческому обозу, двое на каждом дневном и вечернем привале исполняли по 5-6 песен, за что их неизменно угощали порциями еды из общего котла. Поскольку повар у старшего купца готовил очень хорошо, то обе стороны были довольны.
Караван двигался не спеша. По ровным участкам дороги музыканты ехали на телеге, гружёной тканями, а когда попадались пути с ямами и колдобинами, - то слезали и шли пешком рядом с возом. Если начинался дождь, отсиживались под общим тентом и ночевали под телегой. А в ясные тёплые ночи спали на мягких тюках, под ярко-звёздным небом и одним плащом. Размеренный ритм походной жизни нравился им всё больше, а намеченный длинный путь уже не казался плохой идеей. Каменистые пустоши приморья сменились зелёными лугами и полями фермеров, а те, в свою очередь, - густыми бескрайними лесами...
В один из тихих вечеров, после ужина и традиционного музицирования, когда купцы разошлись по своим палаткам, а остальные – по возам и телегам, Менестрель, как обычно, забрался на тюки и подал руку спутнице, чтобы помочь влезть. Но она стояла в задумчивости, не замечая этого. Он наклонился и спросил:
- В чём дело? Ты сегодня будешь спать стоя?
- Не надо, - невпопад отозвалась она.
Он спрыгнул на землю, приобнял подругу, другой рукой поднял её подбородок, заглянул в глаза:
- Хэй, - мягко позвал музыкант.
Девушка, наконец, посмотрела на своего спутника, улыбнулась, обвивая его шею руками, и зашептала ему на ухо:
- Be mine tonight, We'll travel through all our memories, In our own little space in time, You've always been mine... Through the years, I feel your love beside me Through the laughter and the tears, You've conquered all my fears...
Он молча сжал её в объятиях, в закружившейся голове мелькнула мысль: выгнать какого-нибудь купца из палатки и... Певица беззвучно рассмеялась и добавила:
- Это будет новая песня.
Мужчина шумно выдохнул, потом подхватил девушку на руки и закинул на тюки с тканями.
- Всё-таки у походной жизни есть свои недостатки, - проворчал он, залезая следом. Лёг рядом на бок, опираясь на локоть, долго смотрел в сияющее лукавой улыбкой лицо подруги. Он хотел сказать: "Как хорошо, что у меня есть ты!" или: "Ты прекрасна, словно лунный цветок!" и даже: "Прости, я едва не поверил в то, что ты можешь уйти...", но смог сказать только:
- Спокойной ночи, - и, поцеловав, укрыл плащом.
Певица пристроила голову на плече Менестреля, тихонько вздохнула и прошептала:
- Я знаю, любимый, и никогда от тебя не уйду. Пусть за тебя говорит твоя лютня... и твои глаза. Когда ты так близко, слова не нужны. Спи, счастье моё...
Звёзды лучились любопытством сквозь прорехи в листве. На следующий день появилась новая песня – одна из самых нежных в репертуаре бродячих музыкантов...

Morning Star

Покинув маленький городок, где ряды домов сдавливали улицы и площадь, теснясь, но не смея ступить за черту крепостной стены, двое музыкантов оказались свидетелями дивных картин пробуждения природы. Весеннее солнце окончательно стопило снег за те два дня, что путешественники провели в городе, и теперь взывало к жизни землю, окрашивая её робкой зеленью трав и брызгами первых цветов.
Менестрель убрал тёплый плащ в мешок за плечами и снял шляпу, подставляя лицо тёплым лучам. Вдыхал сладковатый воздух, с улыбкой наблюдая за сумбурно-радостными действиями спутницы. Она то и дело сворачивала с дороги, чтобы взглянуть на тонкий ручеёк талой воды, искрящийся на солнце, или на цветок, какого она ещё не встречала, то бегала за бабочкой, смело порхающей над едва зелёной поляной. Лютнист не торопил подругу, но и не уходил с дороги, уверяя, что прекрасно видит и отсюда. Щурился от бледной синевы неба и ощущения, что мог бы сейчас достать оттуда невидимую звезду... если бы это было необходимо. Передвинул со спины лютню, пробуя звуками струн выразить неуловимое настроение...
Возле перекрёстка двух дорог музыканты сделали привал, чтобы поесть и решить, по какой идти дальше. Вскоре, они услышали далёкие голоса и смех, потом стало ясно, что по какому-то пути едет много людей на повозках. Ещё через несколько минут из-за поворота второй дороги показались телеги цыганского табора, везущие пёстро одетых людей. Цыгане громко перекликались, смеясь, и ещё издалека заметили путников.
- Ровного пути, добрые люди! – с первой повозки, достигшей перекрёстка, спрыгнул высокий мужчина, по всему видать – главный заводила табора. Слегка поклонился. – Откуда путь держите, позвольте узнать? Делить ли нам дороги или одну выбрать?
- Вольных просторов тебе, сам себе хозяин, - поднявшись, вернул поклон и учтиво ответил Менестрель. – Идём с музыкой из городка, что по этой дороге, - махнул рукой. – Не прочь и твою компанию разделить, если приглашаешь.
- Места в повозке есть, - заулыбался Заводила, видя, что эти двое – свои люди, не разбойники и не торгаши. – Будьте моими друзьями!
- И ты будь нашим другом, - пожал протянутую руку цыгана. – Я – Менестрель-лютнист, моя подруга – Певица.
- А я – Заводила-Скрипач. Садитесь, поедем, куда душа пожелает!
Девушка во все глаза смотрела на этакое ритуальное знакомство, восхищённо улыбаясь тому, что её спутник знает обычаи бродячих цыган. Музыкантов усадили на первую телегу, так как они теперь были друзьями главного. Певица оправилась от изумления и с удовольствием отвечала на расспросы Заводилы, рассказывая свежие новости и старые истории. Менестрель же снова стал молчалив, лишь изредка вставляя слово-другое в звенящую речь подруги...
К вечеру табор поставил шатры на большой поляне, костры осветили сгущающиеся сумерки, и, после общего ужина, всё внимание было обращено к новым друзьям. Лютнист начал играть весёлую мелодию, его спутница запела, ритмично звеня маленьким бубном. На втором куплете Заводила достал свою скрипку и подхватил задорный мотив, красиво вплетая звуки из-под смычка в струнный звон лютни. Менестрель одобрительно вскинул брови, а Певица замахала рукой, приглашая цыган подпевать. Кто-то из молодых уже пританцовывал, радуясь весёлому ритму песни...
Импровизированный праздник продолжился до самого утра. Девушка уже не пела, с трудом борясь с сонливостью, сидела у потухающего костра, а её спутник так увлёкся музыкальной дуэлью с Заводилой, что совсем забыл о времени. Наконец, Скрипач поднялся и низко поклонился Менестрелю:
- Вольная судьба свела воедино наши дороги. Клянусь Утренней звездой, что сияет сейчас над горизонтом, - я не встречал ещё более искусного лютниста! – поклонился встрепенувшейся Певице. – Твой голос прекраснее всех, что я слышал в своей жизни! Останьтесь моими друзьями, покуда не разведут нас дороги!
Музыкант потянул за руку спутницу, вставая, с поклоном ответил за двоих:
- Утренняя звезда видит, как я рад твоему обществу и твоей скрипке. Играй и наши песни с нами, покуда не разведут нас дороги.
Несколько минут весь табор молчал, провожая глазами бледную звезду, последней уходящую за край светлеющего неба, потом цыгане начали расходиться по шатрам.
- Хороший у вас режим дня, - довольно проворчал Менестрель, дружески хлопнув Заводилу по плечу. Тот сонно ухмыльнулся, пропуская новых друзей в свой шатёр.
- Да уж, - хихикнула Певица. – Сон до обеда – вот что объединяет все истинно творческие личности!..

Storm

Менестрель лежал на кровати с гитарой, и, задумчиво глядя в потолок, неспешно наигрывал мелодию. Певица сидела за столом, спиной к Менестрелю и читала книгу в окружении двух свечей. Кроме двух кроватей, стола и небольшого шкафа, где разместились немногочисленные вещи Менестреля и Певицы, в небольшой, но уютной комнатке ничего не было. Они остановились в небольшом городке близ моря. В этом трактире трактирщик выделил им комнату, бесплатно кормил и платил денег за привлечение гостей. Что ещё нужно для счастья? Но Менестрель, продолжая играть мелодию вдруг сказал:
-Нам надо уходить отсюда.
Он сказал это неожиданно, и Певица, не ожидавшая в ближайшее время слышать чего-нибудь, кроме мелодичной гитары, вздрогнула и обернулась, взглянув на Менестреля. Тот продолжал меланхолично смотреть в потолок.
-Но почему? - Певица не скрывала своего удивления.
-Посмотри в окно...
Певица взглянула на небольшое окошко. За ним вечернее небо закрыли тяжёлые иссиня-черные тучи.
-Но мы то здесь, а дождь - там, - улыбнулась Певица.
-Это не просто дождь или гроза, это Шторм. Нам нельзя боле оставаться здесь ни секунды, - Менестрель встал с кровати, - или мы уйдём сейчас, или потом будет поздно.
Певица всегда полагалась на чутьё Менестреля, не стала спорить и сейчас. Но она всё-таки спросила:
-Но куда мы уйдём?
-Здесь недалеко есть пещера. Её, в отличие от дома, точно не унесет.
Они собрали немногочисленные вещи, накинули плащи с капюшонами, и вышли в ночь. На тёмных улицах городка не было ни души. Менестрель явно торопился, и Певица едва поспевала за ним.
Поднимался ветер. Сначала неспешно, закручивая песчинки в небольшие воздуховороты, но с каждым ударом сердца он усиливался, набирал силу. Делал это он неспешно, зная, что то, что принадлежит теперь ему, никуда не денется.
Певица и Менестрель шли уже по тёмному лесу, а ветер всё усиливался, раскачивая высокие деревья и грозно шумя листвой.
Они заскочили в крохотную пещерку, когда ветер готов был сорвать их плащи, а громадные капли дождя уже неслись к земле.
Менестрель скинул плащ на песок, и вытащил гитару из чехла, начиная играть.
-Пой! - сказал он, - мы остановим Шторм.
Порывы ветра и стук капель дождя вначале заглушали их игру, но вскоре даже морской прибой не смог переиграть Менестреля, не смог перепеть Певицу.

Певица проснулась от того, что лучик солнца, гулявший по её щеке, заглянул ей в глаз. Менестрель сидел рядом.
-Шторм ушёл! - воскликнула Певица. Менестрель обнял её и тихо ответил:
-Не все знают, что музыка способна на много большее, чем развлечение...

Под фиолетовой луной

Небольшая деревушка оказалась не такой уж и приветливой и прибыльной, вопреки ожиданиям Менестреля. Это его изрядно раздражало. Так же его раздражало то, что Певица постоянно расспрашивает разных подозрительных личностей о чем-то. И на все вопросы Менестреля, что же она затевает, она лишь загадочно улыбалась и говорила: "Не беспокойся, ты скоро всё узнаешь". Шли дни, и Певица ходила всё более и более счастливым лицом. Менестрель терпел долго, но в конце-концов не выдержал и спросил напрямую:
-Да что же это всё значит?
-Ты себе просто не представляешь! - ответила она.
"Не дай бог" - подумал Менестрель
-Я знаю теперь, как попасть Под "Фиолетовую луну"! - её голос просто лучился восторгом
-Фиолетовую Луну? - не понял Менестрель.
-Да!
-И что же это такое?
-Ты не знаешь? Это же секретный фестиваль людей Искусства! Он для всех, кто творит своё Искусство от чистого сердца!
-И как мы туда попадём?
-Мне сказали, что мы сами туда придём, когда настанет нужный час!
-Хм...

Близилась ночь. Менестрель и Певица сидели в домике на окраине деревни, и придумывали новую песню.
-А если вот эти стихи под ту, первую мелодию? - предложила Певица.
-Ну давай попробуем, согласился Менестрель. Но только он начал играть, как в окно кто-то постучал. Менестрель остановился и вопросительно посмотрел на Певицу. "Показалось?" - беззвучно спросил он. Стук повторился и Певица отрицательно покачала головой. Она встала открывать дверь, Менестрель, с гитарой в руке, пошёл следом за ней.
Вопреки ожиданиям обоих, на улице никого не оказалось, только сверчок застрекотал вдали, и легкий порыв свежего ветра дунул Певице в лицо, раскинув её длинные волосы по плечам.
-А пойдём прогуляемся? - вдруг предложила она, повернувшись лицом к Менестрелю.
Просяще-невинный взгляд Певицы, и отражения звёзд в её глазах сделали свое дело - Менестрель не выдержал и согласился. Он не стал оставлять гитару долго - а вдруг снизойдёт озарение насчет новой мелодии и захочется её сыграть?
Неторопливо шли они по редкому леску. Стояла тишина, только ветер иногда шелестел в листве, да в траве.
Неожиданно для себя они вышли но просторную поляну.
-А я и не знал, что здесь есть такое место, - удивился Менестрель.
На поляне было много людей, все обернулись на прибывших Менестреля и Певицу. Из общей массы выбежал паренёк в широкополой шляпе, поклонился и торжественно произнёс:
-Мы приветствуем дорогих гостей Под Фиолетовой Луной!
В ответ раздались радостные вопли, люди подбрасывали свою шляпы вверх. Паренек подхватил Менестреля и Певицу под руки и провел их в гущу народа. И каждый человек их знал и приветствовал. Ни Менестрель, ни Певица, не ожидали ничего подобно и лишь растерянно кивали в ответ.
-По традиции, - начал громко тот же парень, - каждый новоприбывший музыкант должен сыграть такую песню, какую он ещё никогда не играл! Ту, которая не была ещё придумана! Не робейте, если будет трудно, мы вам поможем!
Но Менестрель и Певица уже знали, что они будут играть. Заиграла гитара, над поляной мелодичной рекой разлился голос Певицы:

Dancing to the feel of the drum
Leave this world behind
We'll have a drink and toast to ourselves
Under a violet Moon

Tudor rose with her hair in curls
Will make you turn and stare
Try to steal a kiss at the bridge
Under a violet Moon

Raise your hats and your glasses too
We will dance the whole night throught
We're going back to a time we knew
Under a violet Moon

Теперь пели уже все вместе. Гадалки и художники, певцы и менестрели, циркачи и ткачи, все пели и танцевали.

Cheers to the knights and days of olde
the beggars and the thieves
living in an enchanted wood
Under a violet Moon

Fortuneteller what to you see
Future in a card?
Share your secrets, tell them to me
Under a Violet Moon

Raise your hats and your glasses too
We will dance the whole night throught
We're going back to a time we knew
Under a violet Moon
Hey

Raise your hats and your glasses too
We will dance the whole night throught
We're going back to a time we knew
Under a violet Moon

Close your eyes and lose yourself
In a medievel wood
Taste the treasures and sing the tunes
Under a violet Moon

This my delight on a shiny night
the seasons of a year
to keep the lanterns burning bright
Under a violet Moon

Raise your hats and your glasses too
We will dance the whole night throught
We're going back to a time we knew
Under a violet Moon

На поляне оказалось несколько бочек вина, и Певице и Менестрелю налил по большому бокалу.

Утро наступило неожиданно. Все расходились усталые после праздника, но счастливые. И все гадали, кто в следующий раз окажется Под Фиолетовой Луной?